Сёстры-близнецы Ксения и Евгения Каратыгины родом из небольшого поселка Красная Горбатка во Владимирской области. На момент съемок в телевикторине (2011 год) девушки учились в Московском государственного текстильном университете. 

Студентки подрабатывают съемками в различных телепередачах, много ходят на кастинги, и однажды они участвовали в телевикторине «Безумно красивые» на одном из телеканалов. Им попался вопрос: «Что такое Холокост?». Посовещавшись, девушки решили, что это — клей для обоев. 

Видеоролик набрал сотни тысяч просмотров в интернете, а режиссер Мумин Шакиров решил организовать для сестёр Каратыгиных экскурсию в Освенцим. Фильм получился впечатляющий.

Режиссер признался, что хотелось бы к 70-летию Победы в Великой Отечественной Войне и годовщине освобождения Освенцима советскими войсками показать этот фильм в школах. Сейчас этот вопрос обсуждается с Министерством образования.

«Новости Перми» поговорили с Мумином Шакировым о работе над фильмом.

- Я, как и многие пользователи интернета, увидел двухминутный ролик, в котором они говорят эту глупость. После загрузки ролика они проснулись знаменитыми — его посмотрело почти полмиллиона человек. Конечно, его увидел и я. На форуме были проклятия и в адрес самих девочек, и их родителей, и школьных учителей. Я подумал, что что-то тут не то. Мне показалось, что это подстроено, для того чтобы у шоу был высокий рейтинг. Там же были и другие вопросы, не менее бестактные в том контексте. Например, что общего между Бермудским треугольником и интимной стрижкой. Явно провоцирующие вопросы. Когда я пригласил девочек на радио «Свобода», они с удовольствием пришли, совершенно не понимая, куда они попали. И тут я их разглядел: девчонки, как и многие, хотят прославиться, и не важно, как, ходят на эти кастинги. На этой встрече, которая проходила в марте 2012 года, у меня возникла идея отвезти их в Аушвиц и посмотреть, что из этого выйдет. Полгода я искал деньги, с миру по нитке собрали.

- Вопрос среднего образования. Преподают историю по-разному, все зависит от учителя. Какой-то учитель может посветить этому целый час, другой прочитает про это 15 строк, третий может организовать несколько уроков на эту тему. Все зависит от того, в какой школе, в какой среде растут дети. Мои девчонки «прохлопали» эту тему. Я встречался с их учительницей истории, она своеобразная, мягко говоря. Мы с ней, конечно, говорили, как так получилось, что они не знают. Она говорила какие-то оправдания, а потом вывернула вот на какую тему: во время Второй мировой войны были убиты миллионы русских, но об этом говорят гораздо меньше. Я не стал продолжать обсуждать с ней этот вопрос, расширять дискуссию. Я сказал ей, что измерять, чья боль сильнее — не самый лучший способ, а еще напомнил, что евреев убивали исключительно потому, что они евреи, а всех остальных убивали потому, что была война и надо было уничтожать противника. Да, к сожалению, уровень образования не очень хороший, на мой взгляд. Уверен, что если я в центре Москвы выйду и начну спрашивать, что такое Холокост — половина не ответит.

- Отрицание. Незнание о Холокосте не беда, а отрицание... Моя позиция: в нашей стране каждый должен знать, что такое Бабий яр, Холокост, Беслан, «Норд-Ост», Хатынь, Катынь, ГУЛАГ. За всеми этими словами стоит большая человеческая трагедия. Девочки сказали про Холокост, а если бы в той передаче обыграли слово «Беслан», наверное, мы с моими героинями поехали бы в город Беслан. Если бы Хатынь — мы бы поехали в эту белорусскую деревушку и там снимали наш проект. Слово «Холокост» и еврейская тема всплыли случайно, потому что я не специалист в этой области. Мне было интересно исследование внутреннего состояния моих героинь, как так получилось, что они не знают? Мы познакомились с мамой девочек, отца у них, к сожалению, уже нет. Вообще эта связка «мама-дети» очень сильная, крепкая, потому что мама — самый близкий друг девочек, они безумно ее любят. У нее слабое здоровье, а их она родила в 44 года. Поэтому кровная связь у них очень крепкая. Им очень важно, чтобы мама видела, что они закрепились в Москве, очень хотят прославиться, и любые методы оказались хороши. Иногда жизнь преподносит сюрпризы, и они оказались на шоу, где был такой вопрос, и из этого вырастает такая драматическая история.

- Я надеюсь, что с ними все нормально. Я с ними общался какое-то время. Скажу больше: они после этой истории продолжают ходить на кастинги. Я их не осуждаю, это все-таки заработок, честный труд, пусть такой специфический. Есть удачные проекты, например, в «Сто к одному» они участвовали, есть неудачные шоу. Они снимаются в каких-то сериалах. Эта история — личный драматический опыт, через который они прошли. Самое интересное и самое печальное, что когда они приехали из Освенцима, никто из их друзей и знакомых не захотел слушать эту историю. Все спрашивали, как шопинг в Польше, где купить магнитики, кто как одевается, какие рестораны-кафе. Это интересовало всех, но слушать о том, как работает крематорий и как жгут людей, никто не захотел. Это слушала мама, родственники и одна подруга. Эта поездка в просветительском плане оказалась совершенно пустой, другое дело, что мне повезло рассказывать эту историю зрителю. Для девчонок эта история закончилась, как только они оказались в Москве. Надеюсь, они больше не будут говорить таких глупостей. Вообще, они девчонки сообразительные, у них есть чувство самоиронии. Сейчас они, наверное, уже закончили текстильный институт, где-то работают. Может быть, они вернутся в Красную Горбатку, может быть, останутся в Москве. Надо поинтересоваться.

- Люди не хотят знать свою историю, слушать ужасы про то, как кого-то сжигают в крематории. Люди не хотят загружать себя тяжелой информацией, такова человеческая психика, они хотят получать другие эмоции. Молодые люди не очень любопытны. Ты пытаешься рассказывать, что был геноцид, массовое уничтожение евреев, что это была фабрика смерти, но такие негативные эмоции никому не нужны.

- Не могу пожаловаться на то, что люди равнодушны к картине, её воспринимают очень хорошо. Более того, в Таганроге я показывал её детям 10-14 лет, они выдержали сеанс и задавали далеко не детские вопросы. Я получаю колоссальное наслаждение от общения со своим зрителем, я вижу неравнодушных. История, рассказанная мной, она не в лоб рассказана. Я не рассказываю напрямую об ужасах Холокоста, я рассказываю историю взросления двух юных леди, а зритель как-то косвенно получает информацию о Холокосте. Основной акцент на том, как меняются мои героини на протяжении путешествия от Москвы до Освенцима. Когда ты главным делаешь историю взросления, задний план — музей Освенцим — он очень плавно выходит вперёд. Такая подача материала не вызывает отторжения. Одно дело, когда ты целый час показываешь, что происходило в одном бараке, потом в другом бараке, потом крематорий, потом газовые камеры, потом то, как стригут людей и их волосы отправляют на производство, а пепел сожженных евреев рассеивают на полях как удобрение. Это тяжело смотреть. Когда рассказываешь историю очаровательных, на мой взгляд, и интересных персонажей, это немного другая адаптация. Отсюда доброе отношение к фильму.

- Я не испытал того шока, который испытали мои героини, по той простой причине, что я всё это знал, ещё с детства понимал, что такое Освенцим и что там происходило. Когда попадаешь в мемориальный комплекс, то, конечно, он впечатляет, пробивает. Я был психологически готов, но это в любом случае шокирует, особенно отдельные детали и моменты работы этой машины смерти, учитывая немецкую пунктуальность и педантизм. Машина смерти работала как хороший токарный станок, безостановочно. Это сильно бьёт по мозгам. К тому же, там есть фотографии тех нелюдей, которые уничтожали узников концлагерей, на отдыхе. Они гуляли, пели, веселились, играли на гармони. Есть и такие фотографии в архивах. Воспринимать уничтожение людей как обыденную работу — в этом и есть весь ужас этой человеческой трагедии 20 века под названием Холокост.

- Перейти черту, которая разделяет режиссера и героев, попасть во внутренний мир. За эту линию не каждый пускает, это было очень сложно. Была долгая кропотливая работа по завоеванию доверия героинь, этот процесс продолжался на протяжении съемок, а фильм снимали порядка шести месяцев. Снимали не каждый день, конечно, иногда раз в неделю. Был период — мы поссорились, девочки охладели к этому проекту. Мы терпеливо ждали, спустя месяц-полтора опять возобновлялась наша работа, мы предлагали какие-то обстоятельства. Нам удалось снять концерт, который они посвятили своей маме. Это была непростая работа, у девчонок всегда было опасение, что я из них сделаю персонажей типа Светы из Иваново. Они боялись, что я высмею их.

- Положительно. В картине, на мой взгляд, видно, что автор с уважением относится к героиням, не опускает их. Я думаю, что они прочувствовали мое к ним отношение «на вы», и это отношение присутствует, они это оценили и приняли картину. Мама девочек расплакалась, когда посмотрела картину, ей очень понравилось.