Есть несколько вполне эгоистических причин, по которым стоит рожать больше одного ребенка. Но, признав эти причины актуальными, приходится задуматься о том, чем наш родительский эгоизм обернется для детей.

Как влияет порядок рождения: старший — средний — младший или, по нынешним временам, скорее старший — младший — на умственные способности детей, их характер, их будущие доходы как меру успеха? Заводя несколько детей, не обрекаем ли мы их на неприятности, которых избежал бы единственный и неповторимый любимчик мамы с папой?

Многие считают, что когда в семье один ребенок, он вырастает избалованным эгоистом: все семейные ресурсы расходуются исключительно на него, он не знает, каково это — делиться с братьями и сестрами, постоянно считаться с их присутствием, нянчить младших, донашивать одежду за старшими. А когда детей много, они вырастают более отзывчивыми и лучше социально адаптированными. Ну, допустим. Но когда ресурсный поток делится на несколько ручейков, всем ли на самом деле всего хватает?

В 2006 году Джозеф Прайс из университета Бригема Янга подсчитал, что родители уделяют первенцу на 20-30 минут в день больше, чем последующим детям. Нет, родители не то чтобы игнорируют младших: просто время конечно и, когда в семье прибавление, детские минуты приходится делить.

Первенец — единственный ребенок в большой семье, у которого есть шанс побыть единственным, пусть и временно.

Время — самая твердая валюта, которую мы можем потратить на детей, и логично предположить, что первенец получает благодаря своему привилегированному положению некое преимущество. Правда, в чем оно состоит не такой уж простой вопрос. Некоторые исследователи доказывают, что у первенцев коэффициент интеллекта выше, чем у младших детей. Другие с этим выводом спорят. Но так ли принципиальна разница в несколько пунктов IQ? Я уже писал раньше, что для успеха во взрослой жизни — если говорить о финансовом успехе — терпение может быть не менее важно, чем интеллект. Так вот с терпением у первенцев определенно лучше, чем у младших детей в семье. Шведки Элина Лампи и Катарина Нордблум из Гетеборгского университета показали в 2009 году, что старшие дети в семье терпеливее младших. Шведское исследование поражает воображение тем, что ученые просто разослали 6000 незнакомых людей анкеты с тестовыми вопросами — и получили 42-процентный отклик! Шведы будто ждали, когда их, наконец, начнут изучать. Вопросы были стандартные для такого рода исследований: у вас есть шанс получить 10 000 крон сейчас или 10 500 через год — что выбираете? А если 12 000 через год? И так далее. Самые терпеливые люди готовы ждать год и за 10 500, самые нетерпеливые — не обменяют «десятку» даже на 16 000, если для этого надо терпеть 365 дней.

Так вот: самыми терпеливыми с хорошим отрывом оказались «избалованные» единственные дети, затем старшие, затем остальные.

Особенным нетерпением отличились средние дети: у них, как отмечают многие исследователи, вообще проблемы с самоидентификацией из-за промежуточного положения в семье.

В реальной жизни терпение трансформируется, например, в способность долго грызть гранит науки. В обширной и вполне репрезентативной выборке Лампи и Нордблум отучились в университете больше трех лет 33% единственных детей в семье, 28% старших, 26% младших и 17% средних. И уже никакого сюрприза нет в том, что наименее терпеливые дети — то есть средние и младшие, — достигнув трудоспособного возраста, зарабатывают значительно меньше старших и единственных. Но Лампи и Нордблум педантично собрали и такие данные. И не только они: я видел и другие сравнительно недавние исследования с подобными результатами, — например, работу канадцев Жасмин Кантаревич и Стефана Мешулана.

Менее терпеливые средние и младшие дети, естественно, более склонны к риску, а значит, и к поведению, которое многие родители считают предосудительным. 

Эрика Морган в своей докторской диссертации показала уже на американском статистическом материале, что первенцы с наибольшей вероятностью пробуют курить табак и марихуану в 15-16 лет, а впервые напиваются в 16; у младших детей все происходит на год, а то и два раньше. Только первый сексуальный опыт приходит к старшим и младшим примерно в одном возрасте, но я не уверен, что на фоне остальных детских опытов это утешит консервативных родителей.

Из эгоистичных родительских соображений я готов хоть сто раз еще повторить: чем больше детей, тем лучше. Но в последнее десятилетие многократно доказано, что младшие дети дают старшим, а тем более единственным, вынужденную фору и в среднем отстают от них по части традиционных достижений. Зато среди младших и особенно средних детей больше трудных подростков.

Для меня эти результаты удивительны. Они показывают, что средневековые вельможи, уделявшие детям совсем мало времени, были в чем-то интуитивно правы, завещая старшему сыну фамильный замок, а младшему — кота. И что, если рассуждать рационально, для самих детей — а не для нас, родителей, лучше, чтобы семья была поменьше; у единственного ребенка больше шансов вырасти успешным, чем у того, чье детство украшают (или, как посмотреть, безнадежно портят) братья и сестры.

Безраздельное родительское внимание и концентрация всех ресурсов семьи на одном ребенке — это страшная, но, в конечном счете, созидательная сила.

Леонид Бершидский, Forbes