Так уж повелось в нашей стране: неграмотное расходование ресурса, будь то природный или человеческий, служит на благо экономик стран мира, но никак не нашей. Пермский край, обретший репутацию «экспериментатора», в этом плане из общего контекста выбиваться не стал.

Ежегодно в Прикамье вырубают порядка 4 млн. м3 леса. По мнению пермских ученых-экологов это, хоть и ниже научно обоснованной нормы, но тоже немалые объемы. Ко всему прочему нерациональная вырубка порождает массу последствий: от буйства клещей до углубления экономической ямы в лесопромышленности.  

Вырубка ведет к болезням

По словам Георгия Воронова, профессора кафедры биогеоценологии и охраны природы ПГНИУ, академика Международной академии наук экологии, из лесного кризиса мы будем выходить еще очень долго. Нерациональное использование хвойного ресурса, особенно в южных областях края, где до начала 90-х рубили порядка 20 млн. м3 в год, привело к изменению структуры леса. Пока был разрешен молевой сплав, вырубка велась ближе к долинам рек. Количество утопленной древесины не удалось сосчитать и по сей день.

Добавим ко всему и тот печальный факт, что сейчас треть прикамского леса вырубается незаконно. 

Другой момент – потери при перевозке, ибо качество дорог, как ни крути, оставляет желать лучшего. Недаром в 2011 году Пермский край попал в десятку регионов с самыми неблагоустроенными магистралями. На дорогах остается больше 50% перевозимого ресурса. Между тем, в Прикамье остались нетронутыми леса на севере и северо-востоке: Красновишерск, Чердынь, Коми-округ.    

Измененная прикамскими лесопромышленниками структура леса повлекла за собой массу проблем не только экономических, но и медицинских. К примеру, резко выросло поголовье иксодовых клещей, которые, по последним данным, переносят у нас 6 разных болезней.  

- В коренных таежных лесах клещей мало, но вырубка приводит к тому, что резко растет численность клещей. У нас в некоторых районах в отдельные годы наблюдалось до 45% зараженных особей. Самые благоприятные для них – молодые, мелколиственные леса, на месте гари, вырубки. Или в смешанных, не старых лесах. Поэтому весной в молодые березняки лучше не соваться. Кроме того у нас меняется в природных экосистемах население мелких млекопитающих. И вместо каких-нибудь лесных полевок, становится больше мышей, а мыши - хранители возбудителя уральской геморрагической лихорадки. Чем больше мышей, тем больше буду люди болеть. Мы создаем сами себе проблемы. У нас всегда думают, что охрана природы – это лишь борьба с загрязнениями. А вырубка лесов – не менее острая природоохранная проблема, - констатирует учёный.  

Заповедные кущи

Между тем, стараниями Георгия Анатольевича и кафедры биогеоценологии и охраны природы, как минимум двум прикамским территориям вырубка не грозит. Это два заповедника – Басеги, и более известный – Вишерский. Именно профессор Воронов и команда энтузиастов, куда входили ветераны Гражданской и Великой Отечественной войн, видные ученые умы того времени, журналисты, 35 лет назад «отгородили» от чиновничьих прихотей уникальную природную территорию Басег. В чем уникальность, спросите вы? Во-первых, это единственный массив среднегорных западноуральских лесов. Во-вторых, на территории заповедника существуют порядка 20 видов растений и, в общей сложности, несколько видов животных, которые внесены в Красные книги и нуждаются в особой охране. Третье – на басегских «горках» колоссальное количество ключей, источников, и если там вырубить лес, то изрядно упадет уровень воды, который и без того был низок еще тридцать лет назад, благодаря рубкам поблизости, в Усьве и Вильве. Также в заповеднике есть уникальное геологическое образование – так называемая басегская свита. Нам, ныне живущим, не понять каких усилий стоило ученым создать, а главное сохранить для нас и наших потомков уникальную территорию Басег.     

Для работы над созданием проекта второго – Вишерского – заповедника была проделана огромная, буквально адская работа. Кроме этих проектов составлен список особо охраняемых территорий, который лег в основу закона о природном наследии Пермского края, авторами которого стали профессор Воронов и сотрудники кафедры. С 1991 года все проектанты должны были учитывать эти территории при разработке своих проектов. Достижением кафедры по праву можно считать и тот факт, что малые народы Прикамья, в том числе язьвинцы, получили право на сохранение этно-исторической природной территории, разрушенной промышленным вмешательством.  

Руки не коротки

Однако пермским чиновникам спокойно не живется. Из перечня 1989 г. 540 особо охраняемых территорий оставлена половина. Часть забот по содержанию и охране переложено на муниципалитеты, у которых нет ни средств, ни возможности осуществлять эту функцию. Часть и вовсе ликвидировали. Не обошли внимание прикамцы и святая святых – Красную Книгу.    

  Судя по всему, вопрос о том, сохранит ли Пермский край уникальность своих территорий, надо задавать властьимущим. Ученые свое мнение высказали, но когда к науке прислушивались? Видимо, Прикамье если что-то и сохранит, то лишь репутацию идеальной модели для диких и преступных экспериментов.