В Перми завершился фестиваль моноспектаклей Monofest. В этом году он был посвящён памяти талантливого и неоднозначного актёра Алексея Девотченко, который нелепо погиб в ноябре прошлого года. Девотченко стоял у истоков создания пермского фестиваля, а с его постановки «Концерт Саши Чёрного для фортепьяно с артистом» начался первый Monofest.

В этом году открывал фестиваль прошлогодний победитель – спектакль «Юра», созданный по «Блокадной книге» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. К большому сожалению, абсолютно беспроигрышный в идеологическом плане материал то ли «поистрепался» более чем за год «проката», то ли «приелся» исполнителю главной роли Антону Леонтьеву.

 Вместо сочувствия блокаднику, шестнадцатилетнему мальчику Юре, зритель испытывал скуку и лёгкое раздражение. Решения художника по свету и режиссёра казались очевидными штампами. Однако в память о жертвах блокады заполненный зал Сцены-Молот аплодировал стоя.

В конкурсной программе из десяти спектаклей два принадлежали пермским театрам: «Агата возвращается домой» (Театр-Театр) и «Молёбка» («Балет Евгения Панфилова»). Если первый, с большими оговорками, можно было назвать моноспектаклем, то второй являл собою экспериментальную пластическую постановку – монотанец. «Агату» отметили спецпризом жюри «за гармоничное сочетание актёрской индивидуальности и художественного решения спектакля». 

Также по две постановки представили москвичи и питерцы. Столичный театр «Выпускники-Щукинцы» показал пермской публике «Новиченто» по пьесе Алессандро Барикко (отмечен спецпризом за «артистическое обаяние»), а «Центр драматургии и режиссуры» – «Двое» по мотивам биографии Александра Грибоедова и пьесы «Горе от ума».  Последняя постановка сочетала в себе несочетаемое. Попытка соединить биографию с художественным произведением обернулась полным фиаско в плане театральной ценности, но мастерское управление десятком планшетов, пятёркой ноутбуков и умение пользоваться дымогенератором в замкнутом пространстве были высоко оценены компетентным жюри. За пропаганду гаджетов в спектакле Алексей Размахов получил третье место и маленького «котофестика», зрителю же досталась каша из биографии Грибоедова, приправленная Чацким и увенчанная улыбкой Скалозуба. 

Питерцы привезли два спектакля, и оба связанных с творчеством поэтов: «Это я, Батюшков!» по стихам и прозе поэта в исполнении Григория Печкысева (театр «Пушкинская школа») и «Тринадцатый апостол» по мотивам «Облака в штанах» Владимира Маяковского в исполнении Евгения Кыхалова («ЦЕХЪ театр»). Мастерское владение сценической речью призов актёрам из северной столицы не принесло. Компетентное жюри не нашло в постановках искренности, контакта со зрителями, а в «Тринадцатом апостоле» и вовсе увидело немодный декаданс и отступление от «канонов» футуризма, что вылились в разгром весьма приличного моноспектакля, обладателя Гран-при Международного фестиваля «Под солнцем». 

Также без мест и призов оказалась «неисправимая оптимистка» Августа Кленчина из Вологодского театра для детей и молодёжи со спектаклем «Вперёд и с песней!».

Второе место и среднего «котофеста» получил Олег Белов из Самарского академическом театре драмы им. М. Горького за «Школу для дураков» Саши Соколова. Приз зрительских симпатий достался «Крейцеровой сонате» (по мотивам повести Льва Толстого) в исполнении Александра Тихонова из Тюменского драматического театра.

Первое место и статуэтку самодовольного «котэ» увёз в Нижневартовск Евгений Наумов, актёр Городского драматического театра. Пожалуй, только это решение экспертов не вызвало споров. «Шикарная работа со сценическим пространством, и реквизитом, особенно с табуретками», – отметил председатель жюри Павел Руднев.

Действительно, эти «кухонные четвероногие», в отличие от наградных «котейных» изваяний, выглядели живыми. В них зрителю предлагалось увидеть то подружек героя рассказа Михаила Веллера «Хочу в Париж», не понимающих «французского настроя», то стол, то комод, то «губу» в советской армии и даже строгую комиссию, решающую «достоин – не достоин заграницы». Из табуреток за белой простынёй строилась и Эйфелева башня, которая позднее превратилась в стелу на могиле мечты героя веллеровского текста.

Под «занавес» думается о том, чтобы так мечты не сбывались у организаторов Монофеста. И фестиваль был бы скорее жив, чем мёртв. Хотя точка зрения на это скорее субъективна, чем объективна, как и то, что дипломы лауреатов сегодня вручаются из гуманных, идейных или личных предпочтений.