Накануне анестезиолог-реаниматолог МСЧ№9, известный в регионе своим высоким профессионализмом, врач Кирилл Дедюкин написал губернатору Пермского края Максиму Решетникову открытое письмо. По его словам, написать обращение главе региона его побудило чувство боли и личной ответственности за происходящее в больнице.

«Уважаемый Максим Геннадьевич! Я работаю в МСЧ№9, «девятке», без малого 22 года и очень люблю свою работу и больницу. Обратиться к вам заставило чувство боли и личной ответственности за происходящее», - такими словами начинается открытое письмо губернатору от анестезиолога-реаниматолога МСЧ№9 Кирилла Дедюкина, опубликованное еще 28 ноября. Это обращение вызвало широкий общественный резонанс. Чуть позже краевой минздрав заявил СМИ, что факты, изложенные в этом эмоциональном письме, фактами не являются. Что побудило обратиться напрямую к губернатору, и о каких проблемах в отрасли хотелось сообщить главе региона, Кирилл Дедюкин подробно рассказал «Новостям Перми».

– На днях вы написали письмо губернатору и рассказали о всех проблемах, которые накопились в «девятке». Какая-то реакция на письмо уже появилась?

– Прежде всего, я хочу поблагодарить всех, кто поддержал меня. Признаться, я не ожидал такой массовой и однозначной реакции множества людей. Огромное спасибо всем и низкий поклон. Некоторые уже успели обвинить меня в излишней эмоциональности. Я принимаю этот упрёк, но, на мой взгляд, это объяснимо, поскольку речь идет о родной больнице.

Основная мысль, которую я пытаюсь донести до руководства: мы в наших больницах должны лечить людей! Не зарабатывать деньги, не реализовывать проекты, схемы и ремонты, а лечить людей. Мне сегодня позвонили из больницы и сказали, что на встрече с заведующими отделениями главврач Евгений Камкин заявил, что в МСЧ№9 планируется закупить магнитно-резонансный томограф за 30 миллионов рублей! Здорово! У нас разве нет других проблем? Ни аппаратура ИВЛ, ни ремонты, а именно МРТ... Интересно, а что мы потом будем делать с результатами этих исследований? Комментарии излишни...

Главный врач больницы должен, прежде всего, отвечать за конечный результат лечебной деятельности.

Позволю себе маленькую иллюстрацию. В 2009 году во время пандемии «свиного» гриппа A H1N1 Пермский край оказался одной из двух территорий России, не имевшей материнской смертности от этой инфекции. Основную массу послеродовых женщин спасла «девятка». Этот факт - наша гордость. Так вот тогдашний главный врач МСЧ №9 Михаил Падруль, врач с большой буквы, мгновенно оценив ситуацию, распорядился закупить препарат «Тамифлю» для персонала, поскольку понимал, что без сестер реанимации мы обречены. Ни одна сестра не ушла на больничный, и мы спасли всех женщин. Вот пример ключевого административного решения с пониманием перспективы. В нынешних условиях такое решение и представить невозможно.

Сегодня годовой контракт на поставку лекарств делится равными долями на 12 месяцев. Какое обоснование требуется, если в этом месяце пациентов, нуждающихся в этом лекарстве, поступило больше, а в следующем месяце ещё больше? Не лечить оставшихся? В конце октября мы на неделю остались без «омепразола» (входит в список жизненно важных лекарств, утверждённый правительством РФ), который обязателен по стандартам при профилактике рецидивов желудочных кровотечений. Наше ЛПУ фактически является центром лечения желудочных кровотечений Перми и, оставшись без нужного лекарства на неделю, мы буквально лишили пациентов необходимой медицинской помощи.

С момента прихода Евгения Камкина в нашу больницу система годовых контрактов для приобретения расходных материалов изменилась. Теперь годовые контракты, с целью экономии средств, заключаются на полтора года. Многое закупается разово, в связи с чем начались перебои, и коснулось это практически всех врачей. Так, многие позиции, например, специальные одноразовые термоодеяла для пациентов, из закупок исчезли. Постоянные перебои с иглами для спинальной анестезии разных размеров. Хирурги написали массу обращений по шовному материалу. Материал нужен не более дешевый, а более качественный. Но техзадание к конкурсу в итоге составляется без учета пожеланий врачей, и материалы закупаются несоответствующие.

– В письме вы указываете, что неоднократно обращались к руководству больницы, но реакции нет никакой.

– Зачастую рапорта просто игнорируются. Требуется 2-3 захода для привлечения внимания к ситуации. Просто беда с аппаратами ИВЛ. С начала этого года у нас было вообще восемь аппаратов ИВЛ на 12 коек реанимации. Возили из операционной наркозные аппараты, не предназначенные для продлённой ИВЛ. Три аппарата ИВЛ во втором полугодии были куплены за целевой транш ТФОМС, за что огромное спасибо. Два аппарата ИВЛ работают 20 лет, они латаные -перелатаные. Семь аппаратов уже год стоят неисправными и никаких мер по их восстановлению не предпринимается. В этих условиях мы вынуждены работать ежедневно. Дешевых анестезиологических фильтров в больнице нет, во время наркозов используются дорогие тепловлагообменники, предназначенные для реанимационных больных, что эквивалентно забиванию гвоздей микроскопом.

И это все происходит, несмотря на то, что в нынешних условиях федеральное законодательство повышает ответственность врача за лечебный процесс. Достаточно вспомнить приказ Минздрава РФ №203н от 10 мая 2017 года «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи», где четко регламентированы необходимые мероприятия и сроки их выполнения в случае той или иной патологии. У нас же во многих случаях отсутствуют те или иные исследования или препараты, и становятся невыносимыми условия для выполнения врачами своей профессиональной деятельности. Все это приводит к штрафам от страховой компании или более серьезной ответственности.

– Если проблем в медучреждении так много, почему под письмом подписались только вы?

– Я считаю, что коллективные письма – это размазывание ответственности. Работая на две ставки (на 2 ставки это 350-360 часов в месяц без учета дороги), я не могу с равнодушием относиться к своей работе. Для меня работа второй дом. И это правильно. Во всем мире врачи работают много, только у нас они получают за это мало... Я всегда был фанатично предан своему труду и теперь чувствую острую боль за то, что происходит здесь. Самое страшное в этой ситуации – это то, что врачи, видя, что их просьбы, обращения не находят ответа, теряют интерес ко всему, возникает чувство апатии, а это неизбежно сказывается на отношении к работе. Не вызывают большого энтузиазма и наши зарплаты, которые ниже, чем в других медучреждениях третьего уровня. Из нашего отделения 3 медсестры ушли работать в ПККБ и 3 - в пермский онкодиспансер. Естественно, что девчонки общаются с оставшимися, так вот, у ушедших зарплата в 1,5 раза выше за те же часы при меньшей нагрузке. Что мне говорить оставшимся? Во всем мире 70% работы в отделениях реанимации делают медсестры, на них всё держится. В западных странах кадровая медсестра реанимации - это самый высокооплачиваемый наемный работник со средним образованием. Чувствуете, какая мотивация? Прежний главврач Валерий Петухов, если возникала проблема с персоналом, немедленно купировал её стимулирующими надбавками, и люди ценили эту заботу, а деньги требовались совсем невеликие. Сейчас основной принцип - ни копейки...

Евгений Камкин сократил отделение токсикологии до 15 коек, ликвидировал палату детоксикации, перевел эти койки в состав реанимации и заставил заведующего токсикологией, заслуженного врача РФ, главного токсиколога региона Михаила Вишневецкого переписать штатно-должностные инструкции так, чтобы диализом занимались все врачи-реаниматологи, никогда этого не делавшие. Врачи диализа будут работать простыми реаниматологами. При этом уволилась очень опытная сестра диализа. В комментариях минздрава к моему письму я увидел пассаж об «обычной» кадровой текучке, как в других больницах. По головам - да, но ведь это медицина, господа! И такой сестры с таким опытом больше не будет. Эти потери не восполнимы! С уходом двух рентгенологов-специалистов УЗИ мы потеряли круглосуточную службу экспертного УЗИ сердца, а в больницу пришло 20 работников АХЧ - вот и замена.

– Почему письмо было адресовано губернатору, а не министру здравоохранения или уполномоченному по правам человека Пермского края?

– В этом году глава Прикамья на встрече с президентом России Владимиром Путиным заявил, что медицина является приоритетом в его работе. Я знаю, что неблагополучная ситуация в нашей медсанчасти давно известна властям. В регионе меняется третий министр здравоохранения, а у нас все остается по-прежнему. Скоро от больницы ничего не останется. Еще немного и некому будет работать. Поэтому мне не все равно, кто возглавит больницу после 30 ноября.

– Накануне краевой минздрав заявил, что письмо было написано из-за внутреннего конфликта главврача и медперсонала МСЧ №9, так как на этой должности работники медучреждения изначально хотели видеть кого-то другого?

- У меня нет никаких предпочтений, и я не лоббирую чьи-то интересы. Мы хотим видеть на этом месте человека, который бы увязывал свои личные интересы с интересами и благополучием больницы. Поэтому я предлагаю провести собрание трудового коллектива больницы с участием главврача, представителей минздрава и выслушать мнение медицинских работников, так как все попытки коллектива хоть как-то повлиять на работу больницы сегодня, так или иначе обречены на провал.

Подпишитесь на наш Telegram канал и узнавайте новости первыми.